- Портал о наградах, орденах и медалях России, СССР и стран мира - https://onagradah.ru -

Пограничная служба (1900—1997 гг.)

В основу данной публикации положены архивные материалы: документы из личных дел, в частности Представление к награждению медалью “За безупречную службу ” ст. лейтенанта, а впоследствии — майора С. К. Назаренко. Также использованы архивные материалы о награждении за выслугу лет в войсках и органах ГПУ-ОГПУ-НКВД (МВД СССР — КГБ СССР) и личные исследования автора наградных документов периода награждения орденами и медалями за выслугу лет, ведомственными медалями “За безупречную службу в КГБ СССР” с описанием их разновидностей и типов удостоверений к ним о награждении по периодам.

Автор будет благодарен за дополнительную информацию по этой теме, особенно от тех лиц, которые имеют доступ к ней.

14 декабря 1819 г. по всей сухопутной и морской границе Российской империи и в царстве Польском были учреждены таможни и заставы, которые вошли в состав 12 таможенных округов.

В 1827 г. пограничная таможенная стража получила военное устройство и была разделена на роты, полубригады и бригады. С 1835 г. она названа Пограничной стражей. Признав полезным облегчить таможенное управление и вместе с тем дать Пограничной страже устройство, более соответствующее ее составу, 15 октября 1893 г. Александр III повелел состоящую в Таможенном управлении Пограничную стражу выделить из него и образовать в отдельный корпус Пограничной стражи, подчинив его министру финансов.

С 14 января 1900 г. на нижних чинов Пограничной стражи распространяется Положение 28 июля 1873 г. (Свод. воен. пост., изд. 1869 г., кн. VIII, ст. 90 и след.) о награждении унтер-офицеров за продолжительную сверхсрочную службу золотыми и серебряными медалями с надписью “За усердие” за 5 лет сверхсрочной службы для ношения на шее, и знак' отличия св. Анны — за 10 лет службы. Министру финансов предоставлялось право входить в установленное время с представлением о награждении медалями нижних чинов Пограничной стражи в Комитет для рассмотрения представлений к Высочайшим наградам, причем сроки общей службы, выслуга которых требовалась для награждения золотыми и серебряными медалями с надписью “За усердие” для ношения на шее, сокращались для нижних чинов, имеющих медали “За храбрость”, а именно для имеющих медаль IV степени — на один год, III степени — на два года, II степени — на три года и I степени — на четыре года.

Вместе с сокращением общей службы сокращался и срок выслуги в унтер-офицерском звании на столько же. Сокращение это как в отношении общей службы, так и в отношении унтер-офицерского звания для нижних чинов имевших медали различных степеней, делалось по медали высшей степени.

В случае утраты или неумышленной потери кем-либо из нижних чинов серебряных медалей выдавались им от Капитула, по требованию подлежащих начальств, новые медали, с означением на них номеров, под какими пожалованные состояли в списках; о выдаче же золотых медалей, взамен неумышленно утраченных, Главные Начальники входили с представлениями к Министру для испрошения на таковую выдачу Высочайшего соизволения. Нижние чины, как служащие, так и отставные, за утраченные ими золотые и серебряные медали никакому взысканию не подвергались, но запрещалось им, вместо жалованных золотых и серебряных медалей, носить таковые из меди и олова.

После октябрьского переворота 26 мая 1918 г. Советом Народных Комиссаров (СНК) РСФСР принят Декрет об учреждении пограничной охраны, а после образования СССР, 27 сентября 1922 г. был образован Отдельный пограничный корпус войск ГПУ. 6 ноября 1926 г. приказом ОГПУ создается Главное управление пограничной охраны и войск ОГПУ. 10 июля 1934 г. все учреждения ОГПУ были включены в состав общесоюзного Народного комиссариата внутренних дел (НКВД), где было образовано Главное управление государственной безопасности.

В советский период первое награждение за выслугу лет было произведено 7 июля 1923 г. ведомственным юбилейным знаком “Почетный работник ВЧК-ГПУ (V)”, учрежденным коллегией ГПУ в связи с празднованием 5-ой годовщины органов ВЧК-ГПУ. Первыми кавалерами этого знака стали: Ф. Э. Дзержинский (знак №     1),

Я. X. Петерс (знак № 2), А. Я. Беленький (знак № 3), В. И. Савинов (знак № 4) и т. д., т. е. руководящая верхушка ОГПУ. Положение о знаке “Почетный работник ВЧК-ГПУ (V)” с его описанием было утверждено 12 июля на заседании коллегии ГПУ и объявлено приказом ГПУ № 307 от 19.07.1923 г. В положении говорилось о том, что знак имеет “значение награды достойнейших сотрудников ВЧК-ГПУ, своей работой в органах ВЧК-ГПУ заслуживших быть особо отмеченными. Порядок награждения предусматривал “особые заслуги перед Республикой” и стаж работы в органах не менее трех лет. Награждение знаком производилось на основе постановления коллегии ОГПУ и должно было объявляться приказами ОГПУ. Приказом ОГПУ № 245 от 9 ноября 1929 г. был объявлен “Статут прав и обязанностей кавалеров “Почетного знака ВЧК-ГПУ”. После увольнения из ОГПУ таковым полагались: повышенная пенсия, право на получение вне очереди жилья, право ношения чекистской формы одежды и хранения, приобретения и ношения оружия. Приказами ОГПУ от 4 мая 1930 г. и 25 июня 1931 г. к этим льготам прибавились, соответственно, ежемесячная надбавка к зарплате в размере 30 рублей и право получения пенсии по линии ОГПУ.

Знак “Почетный работник ВЧК-ГПУ (V)” вручался вплоть до конца 1932 г., когда в канун 15-летия ВЧК-ОГПУ был учрежден вариант этого знака с римскими цифрами “XV” вместо “V”. Всего знаком “Почетный работник ВЧК-ГПУ(V)“ были награждены 800 человек.

Знак “Почетный работник ВЧК-ГПУ (XV)” был учрежден приказом ОГПУ № 1087 от 23 ноябоя 1932 г. Как и предыдущий знак, он присваивался “за выдающиеся заслуги”, но при этом стаж службы претендента в органах или войсках ОГПУ должен был быть не менее 10 лет, хотя на практике партийным выдвиженцам, недавно попавшим в органы, данный знак вручался в нарушение Положения о награждении. Например, в 1938 г. этим знаком были награждены В. Б. Цесарский и И. И. Шапиро. С 1937 г. изо всех привилегий, положенным кавалерам знаков “Почетный работник ВЧК-ГПУ (V)” и (XV), остались только право на хранение и ношение оружия и право на жилую площадь в ведомственных домах после увольнения из НКВД. Всего было вручено до 1940 г. более 3000 знаков.

В советский период первое награждение за выслугу лет было произведено 22.02.38 г. юбилейной медалью “XX лет РККА” (20 лет Рабоче-крестьянской Красной Армии), которой были награждены и сотрудники НКВД. В центральном музее Вооруженных Сил РФ хранится медаль и удостоверение на имя В. С. Петровского — сотрудника Народного Комиссариата Внутренних Дел СССР, которая была ему вручена 23.02.1938 г.

Указом ПВС СССР от 31 февраля 1941 г. НКВД СССР был разделен на НКВД СССР и НКГБ СССР. Но во время ВОВ Указом ПВС СССР НКВД и НКГБ объединены в единый НКВД СССР. 14 апреля 1943 г. Постановлением СНК СССР и ЦК ВКП(б) была произведена реорганизация НКВД СССР. На его основе были созданы НКВД СССР, НКГБ СССР и Управление контрразведки Наркомата обороны “Смерш” (Смерть шпионам).

В дальнейшем после Указа ПВС СССР от 4 июня 1944 г. “О награждении орденами и медалями СССР генералов, офицеров и сержантского состава сверхсрочной службы за выслугу лет в Красной Армии” действие * Указа с

25.09.44 г. было распространено на личный состав ВМФ, а с 2.10.44 г. на войска и органы НКВД и НКГБ.

Награждения производились как в Красной Армии:

за 10 лет службы — медалью “За боевые заслуги” с выплатой 5 рублей в месяц;

за 15 лет службы — орденом Красной Звезды с выплатой 15 рублей в месяц;

за 20 лет службы — орденом Красного Знамени с выплатой 20 рублей в месяц;

за 25 лет службы — орденом Ленина с выплатой 25 рублей в месяц;

за 30 лет службы — вторым орденом Красного Знамени с выплатой 20 рублей в месяц.

Выплаты производились сберкассами на основании купонов, выдаваемых награжденному вместе с наградой и наградным документом (Орденской книжкой или удостоверением к медали). Для каждой награды награжденному выдавалась отдельная книжка: “Купоны на денежные выдачи к удостове-нию о награждении медалью” награжденным медалью “За боевые заслуги” и отдельная книжка; “Купоны на денежные выдачи к орденской книжке” награжденным орденом. На каждый орден, если таковой имелся, выдавалась отдельная книжка купонов, в которой была указана сумма, подлежащая выплате. Номер орденской книжки или удостоверение к медали должны были соответствовать номеру, указанному в купонах, который вписывался вручную в книжку купонов и в дальнейшем при получении положенных выплат отмечался сберкассой на каждом купоне, отмеченном номером. Всего книжка купонов на денежные выплаты имела 60 купонов. Награжденные медалью имели право на бесплатный проезд в трамвае во всей территории СССР по предъявлении кондуктору удостоверения к медали. Награжденные орденом, кроме этого, имели право бесплатного проезда один раз в год туда и обратно на всех пассажирских поездах и судах речного и морского сообщения на основании “проездных билетов к орденской книжке”.

Первый Указ ПВС СССР о награждении за выслугу лет работников НКВД и НКГБ СССР был подписан 03.11.44 г. Первые награждения согласно этому указу орденами были произведены с нарушениями установленного порядка, как и в Красной Армии. Чтобы не обделить высшее руководство НКВД и НКГБ СССР орденом Красного Знамени, который выдавался за 20 лет службы и по которому была положена выплата в размере 20 рублей в месяц (а у многих работников к этому периоду выслуга составляла свыше 26 лет, согласно которой должен быть выдан орден Ленина), было сделано нарушение установленного порядка. Указом от

03.11.44 г. награждение орденом Ленина произведено не было. И данная категория была представлена к ордену Красного Знамени. После этого снова с нарушением установленного порядка о награждении за выслугу лет в догонку был издан Указ ПВС СССР от

21.02.45 г., согласно которому, как явствует из таблицы, было произведено награждение руководства НКВД и НКГБ СССР орденами Ленина за выслугу лет; таким образом, уже имея дополнительную выплату 20 рублей в месяц, далее награждения производились согласно установленному порядку.

15 марта 1946 г. Верховный Совет СССР принял закон о преобразовании Совета Народных Комиссаров СССР в Совет Министров СССР и народных комиссаров в министерство. НКВД преобразован в МВД, а НКГБ преобразован в МГБ СССР.

С 1 января 1948 г., якобы по просьбам трудящихся, денежные выдачи на ордена и медали, а также бесплатный проезд были отменены указом ПВС СССР.

10 марта 1953 г. на совместном заседании Пленума ЦК КПСС, Совета Министров СССР и Президиума Верховного Совета СССР принято решение об объединении МГБ СССР и МВД СССР в одно министерство -МВД СССР.

13 марта 1954 г. Указом Президиума Верховного Совета СССР образован Комитет государственной безопасности (КГБ) при Совете Министров СССР.

Пограничные войска оставались в системе МВД до 28 марта 1957 г. 9 июня 1956 г. Приказом МВД СССР было сформировано Главное управление пограничных и внутренних войск (ГУПВВ), а 28 марта 1957 г. Пограничные войска переданы в ведение КГБ.

В дальнейшем, как показала практика, массовые награждения орденами и медалями за выслугу лет приводили к снижению значения наград и дополнительным материальным затратам. В связи с этим Указом ПВС СССР от 14 сентября 1957 г. все ранее изданные указы, связанные с награждениями за выслугу лет, были признаны утратившими силу.

В соответствии с Указом ПВС СССР от 14.09.1957 г. разрешалось Председателю Комитета государственной безопасности при Совете Министров СССР учредить специальные медали “За безупречную службу в КГБ СССР” для награждения военнослужащих и сотрудников, прослуживших в кадрах КГБ СССР 10, 15 и 20 лет. Награждение производилось приказом Председателя Комитета государсгвенной безопасности при Совете Министров СССР ведомственными медалями “За безупречную службу в КГБ СССР” за 10 лет службы — медалью III степени, за 15 лет службы — медалью II степени и за 20 лет службы медалью — I степени ко Дню основания ВЧК — КГБ СССР.

Медаль “За безупречную службу в КГБ СССР” I степени имеет три разновидности:

I тип (1958—1959 гг.) — на аверсе медали концы звезды острые, выполнена в серебре, вес 21,5 г.

II тип (1960 г.) — на аверсе медали концы звезды немного закругленные, выполнена в серебре, вес 20,5 г.

III тип (1961—1991 гг.) — на аверсе медали концы звезды закругленные, выполнена в нейзильбере с посеребрени-ем, вес 16,5 г.

Медаль “За безупречную службу в КГБ СССР” II степени имеет одну разновидность (1958—1991 гг.) — на аверсе медали концы звезды острые, выполнена в мельхиоре, вес 16,5 г.

Медаль “За безупречную службу в КГБ СССР” III степени имеет две разновидности:

I тип (1958—1959 гг.) — на аверсе медали концы звезды острые, выполнена в латуни, вес 16,5 г.

II тип (1960—1991 гг.) — на аверсе медали концы звезды немного закругленные, выполнена в латуни, вес — 16,5 г.

Особо хочется отметить, что во всех степенях медалей “За безупречную службу в КГБ СССР” на аверсе медали между нижними лучами звезды изображены цифры: “XX” — на I степени, “XV” — на II степени и “X” — на III степени, обозначающие выслугу лет. На оборотной стороне медали в центре только надпись в три строки выпуклыми буквами “За безупречную службу”.

Изготовление медалей производилось на Московском и Лениградском монетных дворах.

Удостоверения к медали “За безупречную службу” для КГБ изготавливались в Московской типографии “Гознака”. Они имеют семь разновидностей:

I тип (1958 г.) — серия А № и шестизначные цифры, печать КГБ и подпись Председателя КГБ при СМ СССР И. Серова. Все выполнено типографским способом.

II тип (1958—1961 гг.) — без серии № и шестизначные цифры, печать, надпись в две строки и факсимильная подпись Председателя КГБ при СМ СССР

А. Шелепина.

III тип (1961—1967 гг.) — подпись Семичастного.

IV тип (1967—1978 гг.) — N5, печать выполнены типографским способом, факсимильная подпись Председателя КГБ СССР Андропова проставлена красными чернилами.

Утип (1979—1982 гг.) — №, печать с надписью “Комитет государственной безопасности СССР” и подпись Председателя КГБ СССР Андропова проштампованные.

VI тип (1982—1988 гг.) — серия ЦА № выполнены типографским способом, печать и подпись Председателя КГБ СССР Чебрикова проштампованные (в удостоверении отсутствует при Совете Министров СССР).

VII тип (1988—1990) — без серии № выполнен типографским способом, печать и подпись Председателя КГБ СССР Крючкова проштампованные.

VIII тип (1990—1992 гг.) — то же, что и VII тип, только отпечатана фамилия

А. Старовойтова на печатной машинке и стоит его собственноручная подпись.

Обложки удостоверений красного цвета, последний тип (VIII) встречается темно красного цвета.

За двадцатипятилетнюю службу в КГБ СССР, как и в Вооруженных Силах СССР МО вручалась медаль “Ветеран Вооруженных Сил СССР”, учрежденная Указом Президиума ВС СССР от 20 мая 1976 г. Вольнонаемный состав КГБ СССР награждался за 25-летнюю службу в КГБ СССР медалью “Ветеран труда”, учрежденную Указом ПВС СССР от 18.01.1974 г. Награждение данными медалями производилось от имени Президиума ВС СССР приказом председателя КГБ СССР и удостоверение скреплялось печатью КГБ СССР.

Такой порядок награждения за выслугу лет в КГБ СССР просуществовал до распада СССР, хотя, как было на практике, фактически награждение бывшими наградами СССР продолжалось до конца 1992 г.

После распада СССР такие государства как Россия, Украина и Беларусь обзавелись своими собственными наградами для награждения за выслугу лет. 4 ноября 1991 г. Указом Президента Украины образованы Погранвойска Украины.

12 июня 1992 г. Указом Президента Российской Федерации были образованы Пограничные войска Российской Федерации.

30 декабря 1994 г. был принят Указ Президента Российской Федерации “О федеральной Пограничной службе (ФПС) РФ”.

Указом Президента Российской Федерации от 2 марта 1994 г. \" 442 для награждения за выслугу лет в наградную систему был включен знак отличия “За безупречную службу” для награждения с учетом не только выслуги лет, но и других заслуг перед отечеством, лиц отмеченных государственными наградами. При наличии заслуг к награждению знаком отличия “За безупречную службу” XV (лет) представляются военнослужащие, безупречно прослужившие не менее 15 календарных лет и награжденные орденом или медалью за личное мужество и отвагу, проявленные при исполнении воинского долга; XX, XXV, XXX (лет) представляются граждане, безупречно прослужившие соответственно 20, 25 и 30 лет и награжденные двумя и более государственными наградами. Военнослужащим вручается знак отличия “За безупречную службу” на георгиевской ленте, другим гражданам — на ленте ордена “За заслуги перед Отечеством”.

Изготовление знака “За безупречную службу” произведено Московским монетным двором. Награждения очень редки.

Для массового награждения военнослужащих за выслугу лет назрела необходимость учреждения награды.

На основании Указа Президента Российской Федерации от 2 марта 1994 г. № 442 разработано и введено в действие приказом директора ФПС России от 5 июля 1995 г. № 309 “Положение о наградах Федеральной пограничной службы Российской Федерации”. Данным Положением в ФПС России установлены медали “За отличие в военной службе”.

Медалью “За отличие в военной службе” I, II и III степени награждаются военнослужащие ФПС России, органов и войск ФПС России за добросовестную военную службу, имеющие выслугу лет в календарном исчислении соответственно для каждой степени медали — 20, 15 и 10 лет. Высшей степенью медали является I степень. Награждение медалью производится последовательно от низшей степени к высшей. Награждение более высокой степенью медали не допускается без получения награжденным медали предыдущей степени. Военнослужащие, ранее награжденные медалями “За безупречную службу в КГБ СССР” соответствующих степеней, к награждению медалями “За отличие в военной службе” тех же степеней не предоставляются. Награждение указанными медалями производится директором Федеральной пограничной службы Российской Федерации по ходатайству соответствующих должностных лиц ФПС России, органов и войск ФПС России. Изготовление медалей производилось Санкт-Петербургским Монетным двором.

28 мая 1997 г. Указом Президента Российской Федерации № 530 учреждено почетное звание “Заслуженный пограничник Российской Федерации”, которое присваивается военнослужащим, прослужившим в пограничным войсках не менее 15 календарных лет, за заслуги в укреплении безопасности и защите Государственной границы Российской Федерации.

Для поощрения военнослужащих, внесших особый личный вклад в охрану государственной границы, учрежден нагрудный знак “Заслуженный пограничник Российской Федерации”. Этим знаком могут быть награждены военнослужащие и ветераны пограничных войск, безупречно прослужившие в войсках не менее 20 календарных лет, награжденные медалью “За отличие в охране государственной границы”.

Все награжденные нагрудным знаком “Заслуженный пограничник Российской Федерации” приказами директора ФПС России объявлены почетными пограничниками войсковых частей, где они ранее служили. Награжденным данным нагрудным знаком выплачивается единовременное денежное вознаграждение в размере трех должностных окладов, и установлены ежемесячные надбавки в размере 10 % должностного оклада и предоставлен ряд льгот и преимуществ. Среди первых этим знаком награждены; Герой Советского Союза генерал армии в отставке В. Матросов, полковник в отставке Н. Карацупа (посмертно), а также полковники А. Сьянов, А. Якобчук, ветеран пограничных войск полковник в отставке Н. Штокало.

В Республике Беларусь для награждения военнослужащих за выслугу лет учреждена медаль “За бездакорную службу” (“За безупречную службу”). Медаль “За бездакорную службу” имеет I, II и III степени. Награждение медалью “За бездакорную службу” производится последовательно: III степенью, II степенью и I степенью. Медалью “За бездакорную службу” награждаются военнослужащие, лица начальствующего и рядового состава, безупречно прослужившие 10, 15 и 20 календарных лет соответственно. Награждение медалью “За бездакорную службу” производится Президентом Республики Беларусь или от его имени Министром обороны, Министром внутренних дел, Председателем Комитета государственной безопасности, Председателем Государственного комитета пограничных войск Республики Беларусь. Лица, награжденные ведомственными медалями СССР “За безупречную службу” представляются к награждению медалью “За бездакорную службу” очередной степени.

В Республике Украина Указом Президента Украины от 05.10.1996 г. № 932/96 для награждения военнослужащих за выслугу лет учреждена медаль “За бездоганну службу” (“За безупречную службу”), которая имеет три степени: I, II и III. Согласно статусу награждения лиц офицерского состава и прапорщиков Вооруженных Сил Украины, рядового и начальствующего состава МВД и внутренних войск, Службы Безопасности Украины (СБУ), Погранвойск Украины, войск Гражданской обороны должны были производится от имени Президента Украины. За 10 лет службы -медалью ш степени, за 15 лет службы -медалью II степени и за 20 лет службы -медалью I степени.

Для получения данных медалей наличие выслуги лет не являлось обязательным критерием. Положение на данные медали составлено не по принципу положений России и Беларуси, а неконкретно (так в Положении о награждении данными медалями только указано, что награждение производится последовательно III степенью, II степенью и I степенью), оно дает возможность повторного награждения за выслугу лег военнослужащих, отмеченных в советский период медалями “За безупречную службу” и “Ветеран Вооруженных Сил СССР”. В качестве наглядного примера может служить Начальник Главного управления воспитательной работы МО Украины генерал-лейтенант А. Проценко, награжденный медалями “За безупречную службу” I, II и III степени, медалью “Ветеран Вооруженных Сил СССР” и медалью “За бездоганну службу” III степени. Если бы данное награждение было произведено после 10 лет создания Вооруженных Сил Украины, то это была бы награда за 10-летнюю выслугу лет в Вооруженных Силах Украины. Для массового награждения военнослужащих за выслугу лет понадобилось бы большое количество данных медалей, на изготовление которых нужно финансирование. Также произведенные награждения повторно за выслугу лет отдельных военнослужащих дали повод для изменения положения от 05.10.96 г. № 932/96 о награждении данными медалями, которое закреплено в законе “О государственных наградах Украины” от 16 марта 2000 г. № 1549-ІІІ. Фактически в Украине в настоящее время награды за выслугу лет как таковой не существует. Награждения очень редки и были произведены только III степенью.

Ведомственный поощрительный знак “Почетный пограничник Украины”, учрежденный приказом командующего Погранвойск Украины в исполнение Указа Президента Украины “О ведомственных поощрительных знаках отличия” не стал наградой за выслугу лет в погранвойсках Украины.

Военно-геральдическим комплексом Службы безопасности Украины разработаны ведомственные поощрительные знаки отличия медаль: “За бездоганну службу” I, II и III степени (для награждения за 10 лет службы — III степени, за 15 лет службы — II степени, за 20 лет службы — I степени) и знак отличия “Ветеран органов Безопасности” -за 25 лет службы (разработчик Александр Руденко).

Ямские колокольчики и бубенцы (проблемы, трудности и задачи коллекционирования)

 

Ведомственный поощрительный знак “Почетный пограничник Украины”, учрежденный приказом командующего Погранвойск Украины в исполнение Указа Президента Украины “О ведомственных поощрительных знаках отличия” не стал наградой за выслугу лет в погранвойсках Украины.

Военно-геральдическим комплексом Службы безопасности Украины разработаны ведомственные поощрительные знаки отличия медаль: “За бездоганну службу” I, II и III степени (для награждения за 10 лет службы — III степени, за 15 лет службы — II степени, за 20 лет службы — I степени) и знак отличия “Ветеран органов Безопасности” -за 25 лет службы (разработчик Александр Руденко).

Приказ ФПС N5 311 от 30.06.2000 г. В 60-е годы XX века нумизматы обратили внимание на часто встречающиеся среди предметов быта колокольчики и бубенцы, произведенные русскими мастерами в XIX веке. Об этом свидетельствовали надписи на них, а иногда пословицы, поговорки, потешки. Привлекало внимание и то, что большинство из них сообщали о себе не только время и место отливки, но и фамилию литейщика или владельца завода. Поражало обилие разнообразных форм, прекрасная пластика литья, чистый тембр звучания и долгота звука. Чаще всего, не зная ни назначения этих предметов, ни их истории, ни технологии производства, их использовали как обменный материал на интересующие монеты и знаки.

В это же время появились первые коллекционеры колокольчиков и бубенцов. Коллекционирование носило характер накопления материала, сортировки его по местам и годам производства, данным мастеров литейщиков. Дальше этого не шло, так как практически никакой информации ни в научной, ни в периодической печати об этих предметах, как и о русском кустарном промысле — литье ямских колокольчиков и бубенцов — не было. Только в конце 60-х — начале 70-х годов появились первые робкие публикации о коллекциях и коллекционерах. Так складывался самый молодой вид коллекционирования, ставший в наше время популярным. Нашлись энтузиасты, первопроходцы-исследователи, которые, не считаясь со временем, материальными затратами, путевыми лишениями и невзгодами, пошли в народ — русскую глубинку, в села и хутора, где еще память народная сохраняла сведения о мастерах-литейщиках, истории зарождения этого кустарного промысла в их местности, причинах его угасания.

Такими учеными-исследователями являются: москвич И. А. Духин, житель Нижнего Новгорода Л. Крайнов-Рытов и В. И. Коркунов из города Кимры. Серьезным, талантливым, трудолюбивым ученым, сделавшим много для науки и систематизации сведений о колокольчиках, был В. А. Ким. Среди коллекционеров, увлекающихся изучением ямских колокольчиков и бубенцов и поставивших себе задачу поведать людям об этих предметах и их красоте, оказалось немало талантливых журналистов. Многие помнят первые публикации Л. 3. Година, которые и сейчас захватывают своей красотой. Доктор наук А. К. Ганулич написал содержательную и единственную в своем роде книжку “Слышен звон бубенцов издалека ...”. Много замечательных с научной точки зрения и литературных достоинствах, овеянных романтикой и поэзией, статей для газет и журналов подготовил И. А. Духин. История коллекционирования знает настоящих энтузиастов выставочного дела, таких как М. П. Савицкий, чью выставку в Ярославле помнят восторженные и удивленные посетители. Функционирует частный музей музыки с большой экспозицией ямских колоколов, собранных Д. Г. Мостославским.

Большую организационную работу в этой области проводят сотрудники единственного в России музея колоколов в г. Валдай Новгородской области. Научный сотрудник музея М. П. Яковлева долгие годы собирает сведения не только о ямских колокольчиках, но и о коллекционерах и их коллекциях. Она же является автором многих глубоких и интересных исследований и публикаций. Несмотря на свою молодость, коллекционирование ямских колокольчиков и бубенцов имеет свою историю, своих ученых, как известных

В 60-е годы XX века нумизматы обратили внимание на часто встречающиеся среди предметов быта колокольчики и бубенцы, произведенные русскими мастерами в XIX веке. Об этом свидетельствовали надписи на них, а иногда пословицы, поговорки, потешки. Привлекало внимание и то, что большинство из них сообщали о себе не только время и место отливки, но и фамилию литейщика или владельца завода. Поражало обилие разнообразных форм, прекрасная пластика литья, чистый тембр звучания и долгота звука. Чаще всего, не зная ни назначения этих предметов, ни их истории, ни технологии производства, их использовали как обменный материал на интересующие монеты и знаки.

В это же время появились первые коллекционеры колокольчиков и бубенцов. Коллекционирование носило характер накопления материала, сортировки его по местам и годам производства, данным мастеров литейщиков. Дальше этого не шло, так как практически никакой информации ни в научной, ни в периодической печати об этих предметах, как и о русском кустарном промысле — литье ямских колокольчиков и бубенцов — не было. Только в конце 60-х — начале 70-х годов появились первые робкие публикации о коллекциях и коллекционерах. Так складывался самый молодой вид коллекционирования, ставший в наше время популярным. Нашлись энтузиасты, первопроходцы-исследователи, которые, не считаясь со временем, материальными затратами, путевыми лишениями и невзгодами, пошли в народ — русскую глубинку, в села и хутора, где еще память народная сохраняла сведения о мастерах-литейщиках, истории зарождения этого кустарного промысла в их местности, причинах его угасания.

Такими учеными-исследователями являются: москвич И. А. Духин, житель Нижнего Новгорода Л. Крайнов-Рытов и В. И. Коркунов из города Кимры. Серьезным, талантливым, трудолюбивым ученым, сделавшим много для науки и систематизации сведений о колокольчиках, был В. А. Ким. Среди коллекционеров, увлекающихся изучением ямских колокольчиков и бубенцов и поставивших себе задачу поведать людям об этих предметах и их красоте, оказалось немало талантливых журналистов. Многие помнят первые публикации Л. 3. Година, которые и сейчас захватывают своей красотой. Доктор наук А. К. Ганулич написал содержательную и единственную в своем роде книжку “Слышен звон бубенцов издалека ...”. Много замечательных с научной точки зрения и литературных достоинствах, овеянных романтикой и поэзией, статей для газет и журналов подготовил И. А. Духин. История коллекционирования знает настоящих энтузиастов выставочного дела, таких как М. П. Савицкий, чью выставку в Ярославле помнят восторженные и удивленные посетители. Функционирует частный музей музыки с большой экспозицией ямских колоколов, собранных Д. Г. Мостославским.

Большую организационную работу в этой области проводят сотрудники единственного в России музея колоколов в г. Валдай Новгородской области. Научный сотрудник музея М. П. Яковлева долгие годы собирает сведения не только о ямских колокольчиках, но и о коллекционерах и их коллекциях. Она же является автором многих глубоких и интересных исследований и публикаций. Несмотря на свою молодость, коллекционирование ямских колокольчиков и бубенцов имеет свою историю, своих ученых, как известных своей деятельностью основоположников науки о колокольчиках, так и коллекционеров, являющихся известными личностями в стране: поэта и барда Булата Окуджаву, писателя Владимира Солоухина, театрального деятеля и известного актера Сергея Образцова. Главное же заключается в том, что в последние годы появились десятки и сотни коллекционеров увлеченных изучением ямских колокольчиков и бубенцов.

Делает первые свои шаги наука, изучающая ямские колокола. Описания больших личных собраний произведенные В. А. Кимом и В. И. Хруновым, фактически являются каталогами, дающими общее представление о русском кустарно-промышленном промысле литья ямских колокольчиков и бубенцов, заводской продукции, многообразии форм и видов колокольчиков. Выбранная авторами удачная форма построения и систематизации исследованного материала дает возможность использовать ее и в дальнейшем для фиксации все более и более накапливающихся сведений технического и технологического характера и содержания.

Как и всякое коллекционирование, научная работа по исследованию фактического материала, изучение ямских колокольчиков и бубенцов имеет свои трудности и задачи. Одной из проблем, и едва ли не самой главной, является большая рассредоточенность материала, требующего изучения. Владельцами колокольчиков и бубенцов являются многие люди, не занимающиеся коллекционированием, тем более их изучением. Не имея ни малейшего понятия о том, что это за предметы и иногда ошибочно полагающие, что обладают несметным сокровищем, единственными или уникальными предметами быта, они препятствуют их осмотру и описанию. Большая часть этих предметов находится в небольших частных собраниях и коллекциях, музейных фондах в России и в Украине. И в этих случаях предметы должным образом не изучаются и не описываются. В некоторых случаях и владельцы, и музейные работники не разрешают даже осмотреть их.

Для методического, полноценного и научного исследования необходим центр изучения, взявший бы на себя труд по накоплению и систематизации сведений о ямских колокольчиках и бубенцах, их учету, описанию и работе с владельцами. Такую работу возможно выполнить только с помощью всех коллекционеров, понимающих эту трудность и необходимость выхода из нее. Разработав единую трафаретную форму, содержащую до 20-25 пунктов обязательных физических измерений и описаний каждого колокольчика, опубликовав ее в журнале, любой желающий коллекционер мог бы подать сведения о собранном им материале, а взамен получить полную справку о времени и месте отлива, авторе или заводчике.

Таким образом, общими усилиями возможно было бы сделать важное дело по учету и систематизации всего материала, дошедшего до наших дней. Если в России этой работой фактически занимаются сотрудники Валдайского музея, являющегося держателем одной из самых крупных коллекций, обладающего базой по планомерному учету и систематизации накопленного материала, то в Украине было бы целесообразно в начальной стадии заниматься этим каждому коллекционеру, сосредоточивать эти сведения у одного из них, поддерживать постоянную связь с Валдайским музеем. Наибольшую трудность в изучении составляют колокольчики, не имеющие надписей и знаков. Очевидно, что их атрибуция произойдет только тогда, когда будут известны все авторы-литейщики, их продукция и технологии, индивидуальные особенности литья. Вместе с тем изучение таковых и их описание должны вестись коллекционерами постоянно и тщательно. Ныне много уже сделано в области изучения литья в центрах зарождения и производства ямских колокольчиков: Валдая-Новгородской губернии, Касимова-Рязанской губернии, Слободского-Вятской губернии, Пуре-ха-и-Павлова-Нижегородской губернии. В тоже время еще многие сведения требуют уточнения, более тщательного и полного описания, пополнения сведений относительно редко встречающихся видов продукции, сроков работы отдельных мастеров. Таким образом, собрался бы основной материал для каталога. Впоследствии было бы целесообразно издать отдельными каталогами сведения о мастерах и продукции по каждому центру литья, а также научные очерки об истории зарождения, становления и упадка кустарного промысла в каждом из этих центров, вида производимой здесь продукции, данных о мастерах, заводчиках, времени их работы, количеству выпущенной продукции, точных местах их жительства. Делом недалекого будущего является исследование физики и химии металлов ямских колокольчиков, физики звука, секретов звучания и пластики литья старых мастеров.

Необходимым представляется создание украинского общества коллекционеров ямских колокольчиков и бубенцов. Это объединение дало бы возможность разрешить большинство организационных и технических проблем.

Периодическая публикация материалов о ямских колокольчиках и бубенцах в местных газетах и журналах дала бы возможность обратить внимание общественности и коллекционеров на трудности в изучении этого дела, а также собрать и сохранить эти немногочисленные уцелевшие в наше время предметы. Грамотная оценка повреждений и возможность их реставрации силами наиболее подготовленных в этой области коллекционеров помогли бы спасти гибнущие экземпляры.

Думается, что в силах коллекционеров сохранить и показать нашим современникам красоту и уникальность ямских колокольчиков и бубенцов — ярких свидетелей культуры и быта XIX века.

Нимфей, скифскии вождь Саммак и “измена Гилона”

 

С античным городом Нимфеем, располагавшимся на побережье Керченского пролива, связаны многочисленные исследования по археологии, истории и нумизматике Северного Причерноморья. Монетная чеканка Нимфея вызывала у специалистов, как недоуменные вопросы, так и некоторые разногласия. Но все эти проблемы касались только давно известной однотипной монетной серии, считавшейся до недавнего времени единственной, относящейся к этому полису [1-3; 4, с. 132, XVIII, 10, 11; 5, с. 163-164, XXXIX, 6-8; 6, с. 30-39, II, 21; 7, с. 9; 8, с. 129-130; 9, с. 111, сл.; 10, с. 15, 19, 29; 11, с. 48-49]2. Тем большей неожиданностью стало выделение целой группы монет других типов, также принадлежащих Нимфею [12, с. 60-61; 13, с. 18-20; 14, S. 33-44; 15, S. 601-612; 16, с. 24-25, 31-33, 40-42].

Аналоги монет № 7-9 (см. каталог монет в № 3’01) давно известны в нумизматической литературе. Исследователи относили их к выпускам Пантика-пея [4, с. 162. XXII, № 171], Фракии [17, S. 6-7], о. Самоса [3, с. 23, INK 171; 18, р.72, № 199, pi. XVI, 1], фракийских [19, р. 283] или скифских дина-стов [20, со1.1083, 1084, № 1772, 1773, pi. CCCLV, № 22, 23].

Интерпретации этих монет, построенные на развернутой легенде старшего номинала — ТАММА, опираются на негреческое происхождение данной лексемы (автор выражает признательность

С.Р. Тохтасьеву за помощь, оказанную в уточнении этого вопроса). Мы предполагаем, что указанная надпись является сокращением от скифского имени Саммак (ZAMMAKOY). Этот Саммак, очевидно, был одним из скифских вождей [12, с. 60-61]: “Именно Фракия и Скифия оставили нам немало монет с именами неизвестных ближе дина-стов...” [21, с. 73].

Женская голова на этих монетах может быть изображением греческой (Гера? Нимфа?) или скифской (Аргимпаса?) богини. Украшающий ее головной убор, вероятно, один из видов кекрифала — в виде повязки, охватывающей мешочком волосы на затылке и закрепленной сужающейся частью на передней части головы, отмечен в обиходе Северного Причерноморья первой половины IV в. до н.э. (№ 17). Другим типом кекрифала (или сфендоны?) с расширяющейся надо лбом подвязкой, снабжены женские головы на автономных монетах Нимфея (№. 4-6) и на первых монетах Херсонеса. Изображение львиной головы имеет аналоги на монетах нескольких эллинских центров, в том числе и о. Самоса [18, pi. XV].

До 1992 г. в специальной литературе почти не было ссылок на достоверные находки подобных монет. Так, в 1911 г. А. Л. Бертье-Делагард упомянул о большом кладе боспорских монет из окрестностей Керчи, где единственными “чужеродными” среди монет клада были монеты Саммака, принятые учёным за монеты Самоса [22, с. 37, примечание]. В 1913 г. Р. Джеймсон в своем каталоге указал на такую монету, определенную им как фракийская [23, р.238, N21065а], в составе небольшого клада и тоже из окрестностей Керчи. Вероятно, это был тот же самый клад, о котором двумя годами ранее упомянул А.Л. Бертье-Делагард.

Исследователи, знакомые со старшим номиналом с надписью ZAMMA, только предположительно локализовы-вали место их выпуска где-то в скифофракийских регионах Причерноморья. Гемиобол был отнесён к Пантикапею П.О. Бурачковым по причине неверно прочитанной надписи — FLAN вместо ХАМ [4, с. 162, XXII, № 171; 6, с. 23, Nu 171]. Однако автору удалось установить, что в 1970—1980-х гг. в районе древнего Нимфея на Боспоре3 (совр. пос. Эльтиген [Героевское] г. Керчи) имели место случайные разрозненные находки шести монет указанных выше типов: №. 7 (1 экз.), № 8, 8/1 (4 экз.), № 9, 9/1 (2 экз.) [12, с. 60].

Помимо этого при таких же условиях найден неизвестный в доступной литературе тип монет, показанный под № 11, 11/1 (2 экз.) [12, с. 60]. Скифская тематика изображений этих монет (колчан для лука и лук сложного типа), и, главное, общее место находки с монетами Саммака в сочетании с начальными буквами надписи позволяют уверенно отнести последние экземпляры к чеканке, производимой от имени упомянутого правителя.

Отметим, что вторая серия монет Саммака представляет по времени второй случай помещения на монетах скифского лука на Боспоре и третий — в Северном Причерноморье. Изображение лука у скифов (и, вероятно, у син-дов) символизировало силу и царскую власть [24, с. 75, сл.]. Поэтому во всех известных случаях: и в чеканке Эмина-ка (№ 14), и на диоболе первой фанаго-рийско-синдской серии (№ 12), и в эмиссии Саммака (№ 10, II, 11/1) предполагается монетная чеканка греческих полисов, находящихся под контролем варваров-скифов или синдові.

Отсутствие фиксированных находок монет Саммака в других местах, кроме Боспора (монета N° 7/1 найдена на Таманском п-ове), и концентрация их разрозненных находок в районе Нимфея (около 10 экз.) позволили автору сделать вывод о чеканке этих монет в Нимфее [12, с. 60).

Недавно, В.Ф. Столбе [13, с. 18] удалось найти в неопубликованных делах Императорской Археологической комиссии, хранящихся в рукописном архиве Института истории материальной культуры, более подробные данные об упомянутом А.Л. Бертье-Делагар-дом и, очевидно, Р. Джеймсоном кладе.

По описанию, представленном В.В. Шкорпилом, клад был найден в январе 1908 г. 13 монет, составлявших часть клада, были отправлены в Археологическую комиссию. Клад же состоял из монет: Пантикапея, фанагорийско-синдских (с надписью ZINAL2N ) и Саммака.

Подчеркнем факт находки клада именно на месте Нимфея [13, с. 19], что служит дополнительным подтверждением чеканки монет Саммака в этом городе.

Стилистика изображений, элементы вдавленного квадрата на оборотной стороне и состав номиналов монет Саммака, а также их совместная находка в нимфейском кладе с указанными монетами Боспора позволяют ориентировочно датировать их последней третью V в. до н. э. Более точно время чеканки этих скифских выпусков можно установить, анализируя сведения из истории Нимфея.

Город был основан в конце первой -начале второй четвертей VI в. до н. э. ионийскими колонистами, в числе которых преобладающая роль принадлежала выходцам с о. Самоса [7, с. 17 сл., 39 сл., 48 сл.; 23, с. 173; 26, с. 35-36; 27, с. 155-156].

Очевидно, именно эта родственная близость к Самосу обусловила последующую схожесть львиных голов, изображенных в профиль, на некоторых ним-фейских и самосских монетах.

С момента становления на Боспоре монетного дела на внутреннем рынке Нимфея начинает обращаться продукция монетных дворов Пантикапея и храма Аполлона. Храмовый двор, находящийся на территории Пантикапея, чеканил союзную монету с начала третьей четверти VI в. до н. э. по заказам и для внутренних нужд второстепенных городов Боспора. Эти выпуски (на первом этапе анэпиграфные [10 табл. 1, № 1, 2/1, 4, 8-10, 12, 13, 23-25] осуществлялись в рамках монетного союза между меньшими городами (в том числе и Нимфеем) и Пантикапеем. Помимо этого, не исключено изготовление для Нимфея аполлонийским денежным двором специальных монет, отличающихся от общесоюзных типов храма Аполлона, и по изображениям близких к монетам Самоса — № 1 (найдена в Нимфее) и NQ 2 (найдена в районе Фанагории). Монета входила в состав маленького (из 9 шт. с общим весом 20,5 г) клада, 7 единиц которого представляли собой средние номиналы монет Пантикапея рубежа VI-V вв. до н. э., а ещё один экземпляр был аналогичен публикуемому.

Таким образом, мы предполагаем изготовление для Нимфея (а так же для некоторых других центров Боспора, например: Фанагории, Гермонассы и Феодосии) монеты на союзном монетном дворе храма Аполлона. Вывод Н.А. Фроловой о чеканке аполлоний-ских монет на монетном дворе Пантикапея [30, с. 50] несостоятелен. Для обоснования такого вывода не достаточно того, что пантикапейские и апол-лонийские монеты биты “очень близкими штемпелями” [30, с. 52], поскольку отсутствуют монеты, чеканенные одним и тем же штемпелем лицевой стороны. Эта монета, имеющая, как правило, общебоспорскую аполлонийскуто типологию, предназначалась, главным

образом, для удовлетворения потребностей местных денежных рынков второстепенных городов Боспора, заказывавших её для себя [28, с. 37; 29, с. 199]. Ю.Г. Виноградов, первый указавший на храмовое происхождение монет с надписью АПОЛ, предполагал их выпуск боспорской симмахией-амфиктио-нией (военным и религиозным союзом) с целью удовлетворения нужд союзного характера [31, с. 47, прим. 95]. Из гипотезы учёного мною была принята идея о храмовом выпуске, но на базе только лишь одного религиозного союза — ам-фиктионии [28, с. 37]. По гипотезе Ю.Г. Виноградова симмахия-амфикти-ония сплотилась вокруг культа Аполлона Врача. Исследование Н.И. Сударева [32, с. 213-231] показывает, что культ Аполлона не получил широкого распространения в некоторых из боспор-ских городов, и в частности — Нимфее. Поэтому представляется необходимым вновь прояснить те формы базиса, который лёг в основу боспорского монетного союза. Центром' этого союза, тем не менее, по-прежнему необходимо считать пантикапейский храм Аполлона. Эта гипотеза объясняет отсутствие во второстепенных, но достаточно развитых городах Боспора ранней монетной чеканки (в том числе и в Нимфее -что вызывало недоумённые вопросы учёных [6, о. 34-35].

В конце VI или на рубеже VI-V вв. до н. э. аполлонийские эмиссии прерываются. Можно предполагать, что причиной этого явилось нарушение в это время устоявшихся связей между эллинскими городами вследствие усилившегося давления на боспорские полисы окружающих варварских племен, очевидно — скифов.

Одним из свидетельств агрессии номадов может служить так называемый Тиритакский вал. Согласно гипотезе В.П. Толстикова, около 80-х гг. V в. до н. э. симмахия (военный союз) городов Боспора восстановила древний, существовавший, вероятно, еще с киммерийской эпохи, оборонительный комплекс сооружений, представляющий собой ров, вал и сторожевые башни. Тиритакский вал начинался от юго-западной границы г. Тиритаки и поднимался на север к побережью Азовского моря. В. П. Толстиков, на основании современных норм на производство земляных работ без применения механических средств, высчитал, что для чистки заплывшего со времен киммерийцев рва “отряду землекопов численностью, к примеру, в 2000 человек должно было потребоваться не менее 225 рабочих дней...”, а на обновление вала — “еще столько же рабочих и такое же количество времени”. После этого, исследователь делает арифметическую ошибку, поскольку плюсует время одновременно со сложением строителей: “Следовательно,...необходимо было затратить труд 4000 строителей и землекопов в течение 450 рабочих дней” [31, с. 36-37]. Однако это ошибочное двукратное увеличение строителей (либо времени) должно компенсироваться примитивным шанцевым инструментом, на который не рассчитаны современные строительные нормы. На сооружение вала

В.П. Толстиков выделял жесткий лимит времени не более двух лет и, как следствие этого, недостатка сил у городов “Боспора”, — непременное участие в строительных и охранных работах син-дов, заинтересованных в предотвращении скифских вторжений в Синдику [31, с. 37-39]. Последние пункты послужили поводом для А.Н. Васильева [33, с. 117-118) оспорить правомерность главной идеи В.П. Толстикова: связать восстановление вала с оборонительными мероприятиями боспорских городов для отражения скифской агрессии первой четверти V в. до н. э.

Между тем, рассматриваемая гипотеза В.П. Толстикова может прекрасно обойтись и без двухгодичного лимита времени и без синдов. Действительно, судя по заметным остаткам Тиритак-ского вала - этого внушительного сооружения, дошедших до нас за двадцать пять веков, их сохранность через сто пятьдесят - двести лет от эпохи киммерийцев могла составить намного больше 50 % первоначального состояния, допущенных В.П. Толстиковым. Для охраны 4500 рабочих В.П. Толстиков считает необходимым привлечь 2-3 тысячи воинов [31, с. 36-37]. Однако в привлечении чисто воинских контингентов не было обязательной необходимости, так как вооруженные колонисты могли и сами постоять за себя. Впрочем, это не исключает использование пары-другой сотен варваров в качестве конных воинов-наемников — летучих отрядов “быстрого реагирования”, которыми мог быть любой варварский контингент (в том числе синды или, даже, скифы), что не принципиально. Если не было возможности реконструировать вал в течение, скажем, двух-трех месяцев, то более длительный срок в два или, например, четыре года [33, с. 117-118], опять-таки, уже не является принципиальным. Поэтому нам не представляется большой натяжкой, если при опоре на инженерные расчёты.

В.П. Толстикова мы допустим реконструкцию Тиритакского вала силами только греческой “боспорской” симма-хии в количестве около 1500—2000 строителей-воинов и за время до пяти лет. Восстановление этой оборонительной линии было предпринято с целью пресечения скифских

вторжений в восточную часть Керченского п-ова, в область, контролируемую Пантикапеем [34, с. 160-164; 31, с. 33-35].

После реконструкции вала оказалось, что Нимфей, отделенный в древности от Тиритаки морским заливом, переходящим в западном направлении в плавни и болотистую низменность с речкой, протекающей по дну широкой и глубокой балки, остался в изоляции от греко-боспорского “укрепрайона”. Полис очутился один на один со скифской опасностью, археологически засвидетельствованной в виде пожаров, находки оружия и запустения поселений нимфейской хоры в первой трети V в. до н. э. [36, с. 31].

Однако вскоре новое геополитическое положение Нимфея изменило отношение к городу со стороны скифов. Ситуация заключалась в том, что Тиритак-ский вал перекрыл доступ номадам к районам Порфмия [37, с. 100-103] и Гермисия, где находились северная и средняя “киммерийские переправы”, связывающие Керченский п-ов с азиатским берегом пролива — с территорией меотов и синдов (Her., IV, 12; Strabo., VII,4.5, XI ,2.8). Нимфей же находился в крайней южной и последней доступной для скифов точке, с которой было возможным осуществлять зимние переходы и даже летние переправы через пролив. В античное время расстояние между азиатской и европейской частями Боспора в районе Нимфея было не более 4 км, а глубины не превышали 2 м [31, с. 41-43; 38, с. 61-82]. Со времени восстановления Тиритакского вала скифы должны были рассматривать Нимфей не как объект для нападения и грабежа, а как потенциальный опорный пункт и базу для решения своих военно-политических и экономических задач в европейской и азиатской частях Боспора. Это должно было обеспечить полису более бережное отношение со стороны варваров, что подтверждается начавшимся уже во второй четверти V в. до н. э. возрождением нимфейской хоры [39, с. 88].

Археологические исследования фиксируют варварское присутствие в Нимфее с середины VI в. до н. э. [34, с. 260-266; 40, с. 62]. Вдоль дороги, ведущей из Нимфея в крымские степи, появляются скифские курганные могильники, самые ранние из которых могут быть датированы еще VI в. до н. э. [41, с. 188-189]. С середины же V в. до н. э. на некрополе Нимфея появляются богатые захоронения скифской знати [42, с. 3, с., 93-97]. Это может служить свидетельством усилившейся заинтересованности номадов в этом районе.

В. П. Толстиков и Ф. В. 1Лелов-Ко-ведяев не исключают возможность установления во второй четверти V в. до н. э. скифского протектората над полисом [31, с. 42; 9, с. 81]. А В. Н. Зинько считает более вероятным создание военного союза, “который Нимфейский полис пытался противопоставить альянсу Боспора и синдов с целью сохранения своей независимости” [43, с. 64]. Однако поддерживаемое ранее представление о серьёзной угрозе Нимфею со стороны Археанактидов [12, с. 61] сейчас представляется ошибочным. При этих правителях “Боспору” было не до экспансии: Археанактиды были более озабочены созданием и обеспечением противоскифской обороны (Тиритак-ский вал), чем расширением территории государства за счет соседних эллинских полисов. Поэтому,' если между Нимфеем и скифами и существовали какие-то союзнические отношения, то они, скорее всего, были навязаны городу скифами, носили неравноправный характер, и здесь правильнее все же будет говорить не о союзе равных, а о скифском протекторате.

Отметим, что полностью связи Нимфея с Пантикапеем не были прерваны. Можно предполагать, что функции монетной чеканки, приостановившего свою деятельность союзного двора храма Аполлона, взял на себя пантикапейский городской монетный двор. Этот двор, помимо чисто пантикапейских типов — голова льва [муравей]/свастический рисунок [10, табл. 1, № 11, 15], выпускал в конце VI — первых двух десятилетиях V вв. до н. э. особые монетные типы — голова льва [муравей]/перекрестие, две точки [10, табл. 1, № 14, 17, 18], сближенные с апол-лонийской традицией последних прервавшихся выпусков храма, отличающихся изображением на реверсе четырёх точек в перекрестии [10, табл. 1, № 12, 13].

Поступление монет новых разновидностей в город засвидетельствовано как нимфейским кладом 1949 г. [44, с. 68-71], так и отдельными, известными автору находками (порядка 80 экземпляров, из которых около 75 % составлял тип: лев/перекрестие, две точки). Таким образом, Нимфей, очевидно, продолжал заказывать для себя монету вне города, но уже не на храмовом, а на городском монетном дворе Пантикапея.

Возможно, на этом же городском пантикапейском дворе во второй половине 1-го — первой половине 2-го десятилетий V в. до н. э. был изготовлен по специальному заказу Нимфея особый тип монет (голова льва/перекрестие, две точки), почти не встречающегося на Боспоре мельчайшего номинала с самосской трактовкой изображения головы льва (№ 3). В районе Нимфея сделаны случайные разрозненные находки двух экземпляров таких монет, что дает основания для отнесения их к кругу нимфейской нумизматики [12, с. 61].

Со второй половины 80-х гг. V в. до н. э. возобновилась союзная монетная чеканка храма Аполлона. И Нимфей снова размещает заказы на храмовом монетном дворе, получая свою монету в виде части союзных выпусков: сначала — две анэпи-графные серии монет с четырёхлучевой звездой [10, табл. 1, № 23-25], затем — известный единственный аполлонийский тип с двумя буквами АП [10, табл. 1, № 31], и последующие выпуски с АПОЛ [10, табл. 1, № 26-28, 48-50]. В противоположность всем остальным вариантам монет с двумя буквами ПА этот тип выпущен не пантикапейским, а аполлоний-ским монетным двором. Главное отличие пантикапейских монет в V в. до н. э. от аполлонийских — отсутствие на них либо головы льва, либо его скальпа (как полагают или чему придают решающее значение некоторые исследователи), а отсутствие свастического рисунка на реверсе храмовых выпусков (см. последнюю безуспешную попытку решить эту проблему Н.А. Фроловой [30, с. 50]). В равной степени с этим монетное обращение городского денежного рынка строилось и на полисных эмиссиях Пантикапея. Свидетельством этому являются полученные автором от коллекционеров сведения о достаточно многочисленных случайных находках в районе Нимфея аполлонийских и пантикапейских монет этого времени (около трех десятков союзных храмовых монет [кроме № 23, 25 и 48 - все перечисленные выше типы4, а также и некоторые их разновидности] и примерно такое же количество синхронных им пантикапейских) .

Приход в 438/7 г. до н. э. к власти Спартокидов резко нарушил сложившееся военно-политическое равновесие на Боспоре. Нимфей не устраивали перспективы оказаться в подчинении у Спартокидов, настроенных на осуществление активной централизующей политики. Вероятно также, что и скифский протекторат для полиса был довольно обременителен, несмотря на мирный характер соседства с варварами и неплохое благосостояние Нимфея в это время (в экономике города происходил подъем [7, с. 31; 17, с. 334]). Стеснительными для полиса были, скорее всего, какие-то политические моменты, могущие быть следствием скифской опеки.

Большинство исследователей считает, что, воспользовавшись Понтийской экспедицией Перикла (примерно 437-435 гг. до н. э. [21, с. 78, 80-81]), дошедшей, вероятно, и до Боспора [45, с. 98-113; см. прим. 37], Нимфей вступает в Первый Афинский морской союз [1, с. 68-77; 9, с. 90-114]. Именно с этого времени5 начинается афинское политическое и, очевидно, военное присутствие в городе. Вначале, вероятно, в город был введён афинский военный гарнизон, который вскоре был замещён афинскими эпойками [16, с. 32, прим 2]. Постановку в Нимфее афинского военного гарнизона предполагает Ф.В. Шелов-Коведяев [9, с. 114], в чем его ранее поддержал и автор настоящей статьи [12, с. 61]. Сейчас же более правильным представляется мнение В.А. Анохина, видящего здесь эпойков [16, с. 32, прим 2]. Однако при принятии гипотезы о прямом посещении Боспора эскадрой Перикла [45, с. 98-113] вероятнее предполагать на первых порах постановку в Нимфее гарнизона, который был замещён эпойками только после окончания Понтийской экспедиции. Пребывание гарнизона не могло быть долгим, так как в нимфей-ском денежном обращении афинские монеты фиксируются единично. Статус этих военизированных колонистов предусматривал принятие ими местного гражданства при сохранении связей с метрополией, которой приносилась присяга в политической верности. В принявшем их городе эпойки составляли достаточно обособленную и изолированную общину [46, с. 11, сл.].

Недавно свою датировку вхождения Нимфея в Афинский морской союз предложил Е.А. Молев.

На основании того, что афиняне на чали предпринимать меры для увеличения доходов союза с 428/7 г. до н. э., а упоминание Нимфея в списках плательщиков фороса сохранилось под 425/6 г. до н. э., Е. А. Молев относит вступление Нимфея в Морской союз в промежуток между 428 и 425 гг. до н. э. [35, с. 57-58].

Но на этот период приходится не только увеличение требуемой Афинами с союзников дани, но и ослабление Афин после эпидемии (чумы или сыпного тифа), восстания членов Морского союза на о-вах Лесбос (г. Метилены) и Керкира. Все это происходит на фоне начавшихся в 431 г. до н. э. и разгорающихся военных действий между Афинами и Пелопонесским союзом.

Е. А. Молев полагает, что в таких условиях вхождение в Афинский союз Нимфея, а так же боспорских городов: Киммерик, Патус и Гермонасса, было “результатом их собственной инициативы” [35, с. 57].

Описанная внешнеполитическая ситуация не способна убедить нас в предлагаемой исследователем датировке включения Нимфея в Архе. Тем более, что первой из причин, подвигнувших упомянутые города к вступлению в Афинский союз, Е.А. Молев считает непосредственную деятельность Перикла (второй причиной предполагается военная угроза со стороны Спартокидов [35, с. 57]. Однако Перикл был отстранен от должности в 430 г. до н. э. и умер во время эпидемии в 429 г. до н. э. Эти даты несколько не дотягивают до определенного Е.А. Молевым времени вступления Нимфея в Архе, что, опять же, не способствует принятию датировки исследователя.

Членство в Первом Морском союзе обеспечило Нимфею военную поддержку Афин. Это упрочило позиции полиса как во взаимоотношениях со скифами (очевиден выход города из-под вероятного скифского протектората), так и с “Боспором”, возглавляемым Спартокидами [9, с. 81, 114].

Политика Спартокидов, направленная на подчинение себе независимых полисов Боспора [9, с. 89, 90], привела к прекращению союзной аполлоний-ской чеканки [28, с. 37-38]. А попытка этих династов передать функции храмового монетного двора монетному двору Пантикапея (серии: 1) голова Аполлона [птица-ворон]/ “не пересекающееся” перекрестие, ПА NT [4, т. XIX, 24; 3, с. 79, №98]; 2) голова Аполлона [муравей]/голова барана, nANTI [10, т.

2, 56-57]; — по аналогии с ситуацией первого-второго десятилетий V в. до н.

3.: голова льва [муравей]/перекрестие, две точки) успеха не имела. Около середины 30-х годов V в. до н. э. Фанагория (под синдским протекторатом), Феодосия [47, с. 208; 48, с. 14] и Нимфей приступают к выпуску собственной монеты [28, с. 37-38; 11, с. 49; 12, с. 61]. От событий 438/7 г. до н. э. эти выпуски должны быть отделены некоторым промежутком времени, вероятно, го-дом-двумя, необходимыми органам управления второстепенных боспорских полисов для анализа сложившейся обстановки, принятия соответствующих политических или экономических решений (выхода из монетного союза) и практической организации монетного производства.

На единственной серии монет Нимфея этого периода (Н1) отсутствуют какие-либо элементы, сближающие выпуски этого города с монетами Самоса (например, голова льва в профиль), родственная типологическая связь с которыми упоминалась выше. Объясняется это, очевидно, тем, что только в 439 г. до н. э. закончилась девятимесячная осада Самоса Афинами, завершившаяся разгромом первого, но дорого обошедшаяся последним [49, с. 335]; напоминать же лишний раз о непокорном Самосе было бы весьма бестактно.

Судя по выпуску не претерпевшей стилистических изменений одной серии, автономная монетная чеканка Нимфея осуществлялась в пределах 10-15 лет и должна была прекратиться к середине — второй половине 20-х годов V в. до н. э.6

Причиной прекращения этих выпусков стал изданный в Афинах Монетный декрет Клеарха. Монетный закон предписывал второстепенным городам — членам Первого Морского союза — перейти на аттическую систему мер и весов и принимать в обращение только афинскую монету [50, с. 26-28].

Ранее мы придерживались мнения П.О. Карышковского, согласно которому предполагались две даты при применении Клеархова декрета: издание Монетного закона около 449/8 г. до н. э.и нового строгого его подтверждения близко к 423/2-му г. до н. э. [21, с. 62-63, 70, 97-98]. На последнюю дату и ориентировалось наше предположение о времени прекращения чеканки серии Н1 [12, с. 61].

Недавно А.В. Стрелков подробно рассмотрел проблемы, связанные с Монетным декретом Клеарха и, в частности, вопрос о датировке этого постановления. Специалист пришел к выводу, что наиболее вероятным временем издания закона является период от заключения перемирия в Пелопонесской войне в 422 г. до н. э. и Никиева мира в 421 г. до н. э. до возобновления военных действий. Верхней хронологической границей (terminus ante quern) для декрета считается 414 г. до н. э. — год постановки комедии Аристофана “Птицы”, где есть упоминание о Монетном постановлении [50, с. 35, 38, 46].

Таким образом, изданию закона Клеарха отводится промежуток с 422 до 418 гг. до н. э. (в 418 г. до н. э. возобновились военные действия Афин со Спартой).

Уточнение датировки Монетного 6 А. Н. Зограф датировал автономные выпуски Нимфея второй половиной V в. до н. э„ [5, с. 163], а Д. Б. Шелебов — последней четвертью V в. до н. э. (6, с. 33]. декрета не противоречит ранее предполагаемому времени прекращения автономной нимфейской чеканки [12, с. 61]. Одновременно становится понятно, почему “интересующие нас монеты не несут на себе следов афинского влияния, в то время как псефизма Клеарха предписывала переход на аттическую систему мер, весов...” [11, с. 48].

Принятие декрета Клеарха в период с 422 до 418 гг. до н. э.7 объясняет прекращение чеканки серии Н1 (осуществлявшейся где-то между 437-м г. и концом 20-х годов V в. до н. э. [12, с. 61]. Это же обстоятельство снимает хронологическое ограничение первой версии В. А. Анохина, наложенное на эту эмиссию. Первоначально ученый полагал возможным ее начало только после 413 г. до н. э., когда разгром военной экспедиции афинян на Сицилии привел к началу развала Афинского морского союза8 [10, с. 19, 29].

С конца 20-х гг. V в. до н. э. монетный рынок Нимфея пополнялся в основном фанагорийско-синдскими монетами (полисными выпусками Фанагории с надписью XINA£2N). В гораздо меньшем количестве в город поступали монеты Пантикапея. По наблюдениям автора, случайные и археологические находки последних десятилетий в районе Нимфея дают следующее процентное соотношение монет последней трети V в. до н. э.: 1) монеты с XINAQN (в том числе и экземпляр №12) — около 35% (наличие этих монет на нимфейском денежном рынке подтверждает и состав клада 1908 г.); 2) автономные монеты Нимфея — около 30% (в том числе и № 5-6); 3) Пантикапея — около 15%. Оставшиеся примерно 20% приходятся на монеты Саммака (в том числе и № 7, 8, 8/1, 9, 9/1, 11, 11/1), Феодосии [47, с. 214, № 2, 2/1; 48, с. 17], Ольвии [№ 15; 15, с. 67; 51, с. 37-38], а также на единичные находки монет Афин (№ 16), Герак-леи Понтийской [47, с. 217, №17; 48, с. 18] и Керкинитиды (№ 13). Находки афинских монет на Боспоре крайне редки (ср.: [37, с. 208]). Возможно, на данный момент это единственная афинская монета второй половины V в., происходящая с территории Боспора. Тем более символично, что она найдена на месте Нимфея и датируется временем вхождения города в Первый Афинский морской союз. Из Пантикапея и Фанагории происходит по единичной известной автору находке более поздних тетрадрахм “нового стиля”. Монета, близкая нашей, но более раннего выпуска (до 479 г. до н. э.) значится в списке так называемого “Таманского клада серебряных монет VI-IV в. до н. э.” [52, с. 45-46, табл. IV, 53]. Кстати, что касается самого “клада”, то об обстоятельствах его находки известно только то, что он происходит из поселка Пересыпь, рядом с которым на берегу Азовского моря локализуется Ти-рамба. Состав этого, не публикуемого в течение полувека (с 1948 г.!), “клада” заставляет нас высказать сомнения по поводу атрибуции данного монетного комплекса

именно как клада. Удивление, переходящее в недоверие, вызывает хронологический расклад этой группы монет, якобы тезаврированных в конце первой четверти IV в. до н. э. (согласно подготовленной к публикации авторской хронологии монет Боспора VII вв. до н. э., в т. ч. и позднейших “кладовых” монет с сатиром [10, табл. 3, 106]. Из 54 монет этого комплекса одна монета не определена, 13 монет датируются второй половиной — концом VI в. до н. э., 28 — первой четвертью V в. до н. э., 5 — серединой V в. до н. э., 3 — последней третью V в. до н. э., и только 4 монеты относятся ко времени создания “клада” в IV в. до н. э. (!) Получается, что более 77 % “клада” составляют монеты, выпущенные за 100-150 лет до времени их сокрытия. При этом большинство этих монет, не имеют следов потертости и износа. Здесь же имеются и две “бобовидной формы” капельки свинца, никакой ценности не имеющих, несмотря на мнение издателей комплекса об “известной их ценности для лица, спрятавшего данный клад” [52, с. 46, 51, № 55,56].

Учёт этого и ознакомление с несколькими подобными коллекциями аналогичных монет (в нескольких случаях значительно превышающих по количеству экземпляров упомянутый “клад”), собранными жителями Таманского и Керченского п-овов (в середине

1980-х гг. автор оказался участником случая, когда после сильного шторма было собрано на морском берегу за несколько часов более 30-ти экземпляров серебряных монет Боспора VI-IV вв. до н. э.), заставляют прийти к однозначному выводу о том, что так называемый “Таманский клад серебряных монет VI-IV в. до н.э.” представляет собой случайный сбор разрозненных и разновременных монет, вымываемых морем из ранних слоев античного городища, отождествляемого с Тирамбой. Поэтому упомянутый “клад” не может рассматриваться как “уникальный” закрытый комплекс, а только, — как обычная и достаточно рядовая выборка “подъёмного материала” (см. также подобные недавние находки [53, с. 109-116].

Конечно, в реальном денежном обращении и в более узкие промежутки времени процентное соотношение монет различных центров было несколько иным. И не только по причине корректирующих политических событий (декрет Клеарха), но и за счёт выпусков храма Аполлона и Пантикапея более раннего времени (о чем свидетельствует и состав клада 1908 года — тип: голова льва/свастический рисунок, ПАЫ [10, табл. 1, №36]). Тем не менее, указанное процентные соотношения достаточно убедительно демонстрирует сложившуюся экономическую независимость и даже нарочитую обособленность Нимфея от Пантикапея.

Пз приведённых статистических данных также видно, что в денежном обращении Нимфея почти отсутствовали монеты Афин. Однако едва ли афиняне могли обвинить нимфейцев в неисполнении верховных постановлений союза. Ведь на явное нарушение Монетного декрета: неаттическое монетное обращение вследствие выпуска собственных монет Нимфей не пошёл. А то, что в результате этого в город начала поступать не афинская, а фанагорийско-синдская монета было следствием не самоволия полиса, но его удалённостью от Афин и остальных городов Архе.

РУССКАЯ НУМИЗМАТИКА И ИСТОРИЯ ДЕНЕЖНОГО ОБРАЩЕНИЯ XIV -НАЧАЛА XX в.

 

И.В. Волков Переплет мягкий, формат А-5, 100 стр., тираж 300 экз. Указатель работ по русской нумизматике, опубликованных в 1901—2000 гг. Указатель авторов, тематический указатель.

 

IX ВСЕРОССИЙСКАЯ НУМИЗМАТИЧЕСКАЯ КОНФЕРЕНЦИЯ

 

Переплет мягкий, формат А-5, 290 стр., тираж 450 экз. Тезисы докладов и сообщений (1 64) IX Всероссийской нумизматической конференции, прошедшей 16-21 апреля 2001 г. в Великом Новгороде.

 

ПРЕСТУПЛЕНИЕ 1873 ГОДА.

 

Роберт Р. Ван Райзен Краузе Пабликейшенс 304 стр., свыше 300 чернобелых фотографий, формат 216×280 мм, твердый переплет.

Книга освещает подлинные события, в которых много тайн, сомнительных сделок, политических махинаций и просто неприкрытой алчности. В центре загадочной истории — серебряные доллары Моргана и Трэйда -наиболее знаменитые и коллекционируемые монеты США. Читатель узнает также о знаменитом монетном дворе в Карсон-Сити. Преступление 1873 года повлияло на добычу, стоимость и чеканку серебра и имело далеко идущие последствия, включая переход к золотому стандарту и появление Популистской партии. Читатели узнают, почему оно доминировало над политической и экономической жизнью с 1873 по 1900 годы

 

 

 

БУМАЖНЫЕ ДЕНЬГИ КОНФЕДЕРАТИВНЫХ ШТАТОВ

 

10 издание Автор Эрли Р. Слэйбо Краузе Пабликейшенс 256 стр., свыше 300 фотографий. Формат 152×228 мм, мягкая обложка. Наиболее полная и современная информация о бумажных деньгах Конфедеративных Штатов Америки, с указанием стоимости (для шести уровней сохранности), о граверах и издателях этих денег, фальшивках и загадочных выпусках и многом другом, включая и исторический очерк КІІІА.

 

В БОРЕНИИ С НАПОЛЕОНОМ

 

В.В. Бартошевич Переплет мягкий, формат А-4, 210 стр., тираж 500 экз.

10 работ известного историка и нумизмата В.В. Бартоше-вича, объединенные общей темой: история Отечественной войны 1812 г. рассматривается через памятники нумизматики -медали, ополченские знаки, кресты и др.

 

КЛАССИЧЕСКАЯ ФАЛЬШИВКА: подделки, имитации и копии древних монет

 

Уэйн Дж. Сэйлес Краузе Пабликейшенс 208 стр., свыше 500 фотографий. Формат 152×228 мм, твердый переплет.

 

Книга дает ясное и объективное описание истории фальсификации древних монет. Это не только неоценимо полезное по-' собие по идентификации подлинников и фальшивок, но и интересная историческая книга.

 

 

СТАНДАРТНЫЙ КАТАЛОГ ЗОЛОТЫХ МОНЕТ МИРА

 

4 издание Авторы Честер Л. Краузе, Клиффорд Мишлер, Колин Р.

Брюс II (главный редактор) 1104 стр., 18 000 фотографий.

Формат 212×272 мм, твердый переплет.

Исчерпывающее по полноте описание всех золотых монет, выпущенных в мире с 1601 г. до наших дней. Помимо итогов семилетней работы опытнейшего персонала издательства, книга учитывает опыт свыше 200 нумизматических торговцев, исследователей и коллекционеров. Охвачены также платиновые, палладиевые и т.п. монеты. Книга содержит обширный справочный материал, включая современные цены по четырем степеням сохранности.

Чтоб медаль учредить, надо русский подзубрить

 

Грамматические ошибки можно встретить почти везде: в рекламе, законодательстве, художественных произведениях. К сожалению, попадаются грамматические “ляпы” и на наградах, притом весьма нередко. По этой причине мы ограничимся лишь наградами СССР и т. н. постоянно действующего Президиума Верховного Совета СССР.

На ордене “Знак Почета” имеется надпись: “Пролетарии всех стран, соединяйтесь!”, разделенная на шесть строк. Авторы проекта награды четко осознавали, что имеют дело с построчным переносом, и поставили соответствующие знаки в словах “пролетарии” и “соединяйтесь”. Вот только перенесли в последнюю строку букву “ь” (да еще и с восклицательным знаком). Как известно, перенос одной буквы в русском языке не разрешается. Остается добавить, что при переименовании ордена “Знак Почета” в орден Почета в 1988 году сомнительную надпись оставили без изменений.

18 мая 1948 г. Президиум ВС СССР издал Указ “Об учреждении медали “За восстановление предприятий черной металлургии юга”. Правила русского языка предусматривают употребление большой буквы (т. е. “Юга”), если речь идет не о направлении, а о регионе. Собственно, шрифт надписи на аверсе медали не позволяет различать большие и малые буквы, но в удостоверении к награде и тексте Указа ошибка очевидна. Косвенно ошибка была признана очень скоро — в соответствующих статьях Большой советской энциклопедии 1951 г. издания медаль названа следующим образом: “За восстановление предприятий черной металлургии Юга” (что, несомненно, ближе к истине).

Иногда ошибки бывают не столь заметны. На медали “За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941—1945 г. г.” в сокращении «... г. г.” стоят две точки, а на учрежденной менее чем через месяц медали “За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.” — одна. Складывается впечатление, что авторы проектов советских наград расставляли точки методом “научного тыка”:

на медали “Двадцать лет победы...” -две точки;

на медали “Тридцать лет Победы...” -ни одной (!), хотя в тексте Указа и удостоверении одной точке место все-таки нашлось;

на медали “Сорок лет Победы...” -одна точка.

Бывают неточности серийные: названия советских юбилейных медалей, посвященных Победе и Вооруженным Силам, содержат названия “юбиляров” в родительном падеже (например, “60 лет Вооруженных Сил СССР”). Возьмем на себя смелость предположить, что дательный падеж был бы более уместен. Никто ведь не скажет: “Сегодня исполняется пятьдесят лет Ивана Ивановича!”. А если уж так дорог падеж родительный, то можно добавить формулировку: “В ознаменование № летия...” (именно так назвали медали “За доблестный труд”, “За воинскую доблесть”, “В ознаменование 100-летия со дня рождения Владимира Ильича Ленина”). Мы рискнем также указать на возможный источник ошибки:                  24          января

1938 г. была учреждена медаль “XX* лет Рабоче-Крестьянской Красной Армии”, а в слове “Армии” родительный и дательный падежи идентичны. Спустя десять лет появляется медаль-“30 лет Советской армии и флота”... На этой медали, кстати, слово “Советской” добросовестно выписано с большой буквы, а вот “армии” и “флот” заглавными буквами обделили. Хотя текст Указа и удостоверения двусмысленностей не допускает: “30 лет Советской Армии и Флота”!

На медали “Двадцать лет победы в Великой Отечественной войне 1941—1945 г. г.” все буквы надписи одной величины, но написание слова “победа” (с маленькой буквы) в тексте Указа Президиума Верховного Совета СССР и удостоверения к награде несколько озадачивает. Может, дело в том, что медаль учреждена 7 мая 1965 г., а праздник “День Победы” установлен на день позже -8 мая 1965 г.? Но праздник Победы был установлен Указом того же Президиума еще 9 мая 1945 г., т. е. победа в Великой Отечественной стала “Победой” еще в мае 45-го. К счастью, на следующих “победных” медалях (вернее, в текстах соответствующих документов) эта оплошность была устранена.

На отчеканенной к полувековому юбилею Вооруженных Сил СССР медали присутствует явная орфографическая ошибка: “... Вооруженных сил СССР”. Можно только догадываться, что произошло бы с “автором” ошибки в годы правления товарища Сталина, но при товарище Брежневе никто и внимания не обратил!

На медалях, посвященных 250-ле-тию Ленинграда и 1500-летию Киева, имеются следы проблематичного отношения авторов с русской пунктуацией: в надписи на реверсе (“Городу-герою слава!”) явно не помешало бы тире.

Постоянно действующий Президиум Верховного Совета СССР недавно учредил медаль, посвященную известному советскому флотоводцу Н. Г. Кузнецову.

Римские цифры используются в русском языке, как правило, в качестве порядковых числительных. К сожалению, и здесь не обошлось без ошибок. В надписи на аверсе указано звание: Адмирал флота Советского Союза. Если бы “ПДПВС СССР” повнимательнее прочитал “собственный” Указ от 3 марта 1955 г. об учреждении высшего флотоводческого звания, то слово “Флота” было бы написано правильно, т. е. с большой буквы. Если же не дошли руки до старых газетных подшивок, то можно было обратиться и к специальным словарям, изданным позже. Справедливости ради надо отметить, что грамматическая ошибка на этой медали не является единственной — в надписи на реверсе период “главкомства” Н. Г. Кузнецова указан уж больно щедро — 1939—1955 гг., хотя в 1947—1950 гг. он занимал другие должности. Выражаясь языком застойных времен, Постоянно действующий Президиум Верховного Совета СССР принял эстафету фалери-стическо-грамматических ошибок от своего предшественника — настоящего Президиума ВС СССР”.

Нужно сказать, что “ляп” есть и на школьной медали УССР образца 1991 г. Кто-то “пожалел” запятую для надписи: “За успіхи в навчанні праці та зразкову поведінку”. Забавно, но на золотой медали запятая на своем месте, а на серебряной ее нет!

Может сложиться ошибочное впечатление, что ошибки в надписях на наградах допускались лишь при советской власти. Вовсе нет — подобное случалось и до 1917 г.

На некоторых знаках ордена Св. Владимира IV ст., выдаваемого за двадцатипятилетнюю выслугу лет, на лучах креста имелась соответствующая надпись — “25 льтъ”. Известно несколько знаков, где в надписи опущена буква “ъ“ (“ер”), а сокращение одной буквы не особенно приветствовалось в русском языке даже тогда. На медали, посвященной бою крейсера “Варяг» и канонерки “Кореец”, названия кораблей даются без кавычек, что опять-таки несвойственно для русского языка (несколько позже был учрежден памятный знак для экипажа яхты “Лукулл”, и название корабля на кресте обрамлено законными кавычками). Как ни смешно, но на медалях “За храбрость” и “За усердие” неточность есть даже в написании императорского титула: “Б. м. Николай II имп. и самод. всеросс.” (“Божиею милостию Николай II Император и Самодержец Всероссийский”). Прочитав официальные документы того времени, легко убедиться в необходимости запятой перед словом “Император”. В конце концов, если уж ставить точки, то и запятой не мешало бы найти место!